Книга Ксенофоб  - Игорь Шенгальц

– Чужаки – это весьма любопытная тема, знаете ли! Любая чужеродная инфекция могла привести к весьма печальным для организма последствиям. Надо сделать ряд анализов. Это может занять некоторое время.

Мы вышли из кабинета и прошли в смотровую. Репортер все так же безучастно сидел на диванчике.

– Он воспринимает слова? – поинтересовался Блюмберг, внимательно разглядывая Грэгуара. – Слушает приказы?

– Он же не собака, доктор, какие приказы? – удивился я. – На слова он почти не реагирует, но если потянуть его за руку, то идет следом, если подвести к стулу – садится.

– И при этом лишь раз проявил явную агрессию? В этом странном нападении на дороге?

– Вы забыли о ребенке.

– Ах да, ребенок… – задумчиво протянул Блюмберг. Он потянул, по моему совету, Грэга за рукав, тот послушно встал на ноги и вышел на середину смотровой. Доктор обошел его кругом, поднял одну руку, затем другую. Как только он выпускал руку репортера, та сразу же падала вдоль тела. – С ребенком, как я понимаю, тоже не все просто?

– Да, – согласился я. – Адди – весьма специфический мальчик. Особый.

– Я так и понял. Вы, Кирилл Бенедиктович, всегда умудряетесь найти на свою голову неприятности. Интересно живете!

– Жаль, что это свойство коснулось моих близких и друзей.

– В общем, так. – Игнат Михаэлевич вернул Грэга на кушетку и вынес свой вердикт: – Пятью минутами тут не обойтись. Психика пациента нарушена весьма серьезно. К сожалению, я в большей степени практикую хирургию, а не лечение психический расстройств… но кое-что и я умею!

Доктор скромничал. Я точно знал, что у него получалось справляться с самыми серьезными случаями. Он несколько раз возвращал разум пациентам, от которых успевали отказаться все ведущие психиатры империи.

– Сколько времени займет курс лечения?

– Сложно сказать… дни, недели, может, месяцы… зависит от случая. К тому же все осложняет контакт с чужими расами. Тут сам тойфель[12] ногу сломит, куда уж мне с моими скромными талантами…

– И до этого момента я никак не смогу его допросить? Очень важно узнать хоть что-то, найти любую зацепку в этом деле. Иначе последствия могут оказаться весьма и весьма плачевными…

– Попробовать можно, – ответил Блюмберг, глядя мне в глаза, – но дело это крайне рискованное. Существует весьма высокая вероятность негативного исхода. Пациент может полностью и навсегда лишиться рассудка. Более того, стать овощем, неспособным самостоятельно дышать и двигаться. А ведь вы назвали его своим товарищем… так что решать вам.

– Все настолько опасно? – Я вспомнил прекрасную Элен, их чудесную дочурку Дару. Нет, так рисковать Грэгом ради призрачного шанса услышать что-то новое о потерянной реликвии я не мог.

– Я могу снизить процент риска примерно наполовину, – внезапно добавил доктор, и мне показалось, что его глаза зажглись авантюрным огнем – весьма опасный знак. – Есть один способ… мой экспериментальный метод! Но, скажу честно, на людях я его еще не испытывал. Впрочем, в теории все выглядит очень даже хорошо!

– В чем же подвох?

– Я введу пациенту внутривенно раствор собственного приготовления… это вернет его из состояния полной отрешенности к жизни, пусть только на короткое время. В теории мой метод должен заметно ускорить и сам процесс выздоровления пациента… если, конечно, не убьет его…

– И что за раствор вы изобрели?

– Экспериментальный препарат на основе природных алкалоидов, но с моими оригинальными добавками. Понимаете, при постоянном употреблении кокаина могут развиться психозы вплоть до шизофрении. Но мои добавки нейтрализуют их. Пациент, уже находящийся в глубоком психологическом шоке, вновь обретает чувство реальности[13].

«Поторопись, Бреннер, иначе быть беде…» – услышал я, словно наяву, голос фогеля.

Доннерветтер! Брать на себя ответственность – невыносимый груз. Но кто-то же должен это делать. Надеюсь, Грэг понял бы мои мотивы и не держал бы на меня зла за это сложное, но необходимое решение.

– Доктор, я согласен. Давайте опробуем ваш метод.

XI

Метод доктора Блюмберга

Приготовления не заняли много времени. Грэга отвели в операционную, уложили на стол и надежно зафиксировали ремнями руки, ноги и голову. В зубы репортеру сунули деревянную палочку. Доктор пояснил, что это необходимо для безопасности самого же пациента. Неизвестно, как поведет себя его организм под воздействием препарата, да и вспышки агрессии со стороны репортера могли оказаться весьма опасными.

Я полностью доверял его профессионализму и врачебному чутью. Были ситуации, когда он помогал мне, и ни разу я не пожалел о том, что к нему обратился.

Цецилия в белоснежном халате принесла поднос с инструментами и несколько заполненных пробирок. Она преобразилась. Сейчас, выполняя служебные обязанности, Циля выглядела величественно. Некоторым людям работа к лицу, она показывает их предназначение в жизни.

Операционная комната была обставлена просто: пара деревянных шкафов, стол с деревянным подголовником для пациента, застеленный чистой простыней, несколько табуретов рядом – на одном стоял таз, на втором – пара бутылей, рядом еще один столик поменьше – на него Циля водрузила поднос с инструментами. Естественного света не хватало – маленькое круглое окошко давало его недостаточно, но Блюмберг запустил автономную динамо-машину, купленную им за какие-то бешеные деньги, и над головами вспыхнула яркая электролампа – весьма редкая вещица.

Мне указали на стул в углу операционной, где я и разместился. Мешать и лезть с советами я точно не собирался, но и пропустить даже часть процедуры не мог. Вдруг Грэг скажет нечто важное, а я не услышу этого. Любая мелочь могла помочь в расследовании. Ведь теперь на кону стояли не только абстрактные интересы фогелей и таинственные беды, сулимые Валером, но и здоровье Грэгуара, как умственное, так и физическое. Я чувствовал за него ответственность. Он был моим другом, а я – тот человек, кто привел чужаков в наш мир. Значит, он косвенно пострадал от моих действий. Мне и ответ держать.

– Итак, приступим! – Блюмберг, тоже в халате, вышел на середину операционной.

Громадный, с сияющим взором, он весь был в предвкушении свершений. Если бы я не знал лично о его талантах, то, возможно, передумал бы в эту минуту. Доктор пугал меня.

В руке Блюмберг держал шприц.

– Кирилл Бенедиктович, что бы ни случилось, не паникуйте! У меня все под контролем. Ваше дело – ждать, а как я дам знак, тогда и начинайте задавать свои вопросы.

– Понял, – кивнул я. – Лезть под руку не буду.